Валентин Катасонов

Советская индустриализация – как работала экономическая машина

Задолго до появления транснациональных корпораций СССР был крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой

Переход Советского Союза от НЭПа к индустриализации означал, что страна пересела с телеги, которая стала разваливаться, на мощный автомобиль.

На этом «автомобиле» советская Россия сделала резкий рывок вперёд, без которого бы не выжила. Сейчас уже почти никто не помнит, как была устроена та чудесная машина. Постараюсь дать принципиальную схему её устройства, без деталей.

По завершении работы над конструкцией машина представляла собой единое целое, слаженный механизм, даже организм. Она была воплощением мобилизационной экономики, обеспечившей Советскому Союзу экономическую независимость и неуязвимость по отношению к любым блокадам и санкциям. Была создана и мощная оборонная промышленность.

Кстати, в 1980-е годы, когда власти разрешили критику экономики СССР, вся критика касалась той экономики, которая стала складываться с конца 1950-х гг. и уже теряла достоинства экономики эпохи индустриализации (назовем её сталинской).

Модель этой машины можно уподобить громадной корпорации, состоявшей из отдельных цехов и производственных участков, работавших для создания конечного продукта. Таким продуктом был не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров. Стоимостные показатели играли лишь роль ориентира.

За счёт разделения труда, специализации и кооперации достигалась синергия участников процесса, эффективность производства всей корпорации. Никакой конкуренции между цехами и участками не могло быть в принципе. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу корпорации.

Вместо конкуренции – кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырьё, энергию, полуфабрикаты, комплектующие, из которых формируется общественный продукт, распределяемый затем между участниками производства. Никакого распределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит.

Всей этой громадной производственной машиной управляли руководящие и координирующие органы корпорации «СССР» – правительство, министерства, ведомства. Прежде всего, отраслевые министерства, число которых по мере усложнения структуры народного хозяйства СССР постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были подразделения (главки), территориальные учреждения на местах. Координирующую и контролирующую роль играли Госплан, Минфин, Госбанк, Госснаб, Госкомитет по ценам. Они тоже имели свою территориальную сеть.

Подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях, особенно транснациональных, связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет. Существуют условные расчёты, основанные на трансфертных (внутрикорпоративных) ценах.

Отличаются западные корпорации от советской экономической машины тем, что их деятельность ориентирована на финансовые результаты (прибыль), и финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственниками (акционерами).

Сравнение сталинской экономики с громадной корпорацией можно встретить в ряде работ. Цитирую: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции.

Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…

Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно» (Братищев И.М., Крашенинников С.Н. Россия может стать богатой! – М.: «Грааль», 1999, с. 15-16).

Перечислю некоторые принципы модели советской экономики периода индустриализации:

- общенародная собственность на средства производства,

- решающая роль государства в экономике,

- централизованное управление,

- директивное планирование,

- единый народнохозяйственный комплекс,

- мобилизационный характер,

- максимальная самодостаточность,

- ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели,

- ограниченный характер товарно-денежных отношений,

- ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления),

- сочетание материальных и моральных стимулов труда,

- недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан,

- обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества, общественный характер присвоения и т. д.

Остановлюсь на некоторых принципах. Критики советской модели, которые в 1980-е годы расшатывали СССР, полюбили уничижительное словосочетание «административно-командная система». А ведь за ним скрывались нападки на народнохозяйственное планирование, противоположное так называемому рынку, за которым стоит экономика, ориентированная на прибыль и обогащение. В советской модели речь идёт именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению.

В отличие от индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в Западной Европе и Японии, имея характер рекомендаций для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только советской экономической модели. Оно существует сегодня в любой крупной западной корпорации.

В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановый характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны:

«Если бы у нас не было... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили.

Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.?

Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств... Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна.

Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность».

Сталин постоянно подчёркивал, что плановое ведение хозяйства позволяет сбалансировать спрос и предложение, производство и потребление. Только на базе планового хозяйства можно преодолеть такое проклятие рыночной (капиталистической) экономики, как кризисы перепроизводства, сотрясавшие капиталистический мир с начала XIX века, принося страдания миллионам людей, демонстрируя расточительный характер использования материальных ресурсов.

В СССР были использованы некоторые методы планирования, не известные до этого передовым зарубежным управленцам. Прежде всего, это межотраслевой баланс (МОБ), с помощью которого определяются пропорции межотраслевого обмена промежуточными продуктами при заданных объёмах и структуре производства конечных продуктов. Считается, что межотраслевые балансовые модели (на Западе их называют моделями «затраты – выпуск») были разработаны русским эмигрантом Василием Леонтьевым (1906-1999).

Ему за это была присуждена Нобелевская премия по экономике, но в Госплане СССР МОБ стал внедряться в первой половине 1920-х гг. (в экспериментальном порядке), ещё до того, как В. Леонтьев опубликовал первую статью по этой теме. А далее все годовые и пятилетние планы в СССР разрабатывались на основе МОБ.

Говоря о таком принципе, как ориентация на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности, ещё раз подчеркну, что стоимостные показатели играли вспомогательную роль и использовались не для максимизации прибыли, а для снижения себестоимости продукции.

Что касается принципа ускоренного развития группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не был лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х годов. Это был постоянно действующий принцип, учитывая, что с самого начала экономика СССР находилась во враждебном окружении, успешную борьбу с которым был в состоянии обеспечить лишь высокий уровень развития группы отраслей А. Хотя данный принцип не был догмой, и после войны разрыв в темпах развития групп А и Б стал сокращаться.

В советской модели чётко определены принципы распределения общественного продукта. Важнейшим из них была ликвидация противоречия между общественным характером производства и частной формой присвоения, что снимало угрозу кризисов перепроизводства. Ключевым стал принцип распределения по труду, дополнявшийся принципом общественного присвоения.

Создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги, через создание и наращивание общественных фондов потребления.

В среднесрочной перспективе Сталин предлагал перейти к бесплатному распределению такого жизненно важного продукта, как хлеб (об этом он говорил вскоре после окончания войны и называл время, когда это примерно может произойти – 1960 год). Это прототип принципа «базового основного дохода» (БОД), о котором на Западе толкуют уже лет десять, но без толку.

Важнейшими узлами и деталями машины советской экономики, которые я не упомянул, были также: государственная монополия внешней торговли; государственная валютная монополия; государственная монополия на банковскую деятельность; двухконтурная система внутреннего денежного обращения (наличное и безналичное обращение); использование кооперативной формы хозяйства и мелкотоварного (артельного) производства в дополнение к государственным формам хозяйства.

Желающих узнать подробности адресую к своей книге: «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2016).

Советская индустриализация – некоторые итоги

Две основные цели, сформулированные на старте индустриализации, к моменту, когда её прервала война, были достигнуты:

1) СССР обрёл экономическую независимость, стал экономически самодостаточным, неуязвимым для торговых и финансовых блокад Запада;

2) страна успела создать мощную военную промышленность, подготовившись к неизбежной агрессии фашистской Германии.

То, что произошло с экономикой страны с начала 1929 по 22 июня 1941 года (за двенадцать с половиной лет), можно назвать полным преображением или чудом. В годы индустриализации почти с нуля была создана материально-техническая база промышленности, которая уже во второй половине 1930-х гг. вывела СССР на второе место в мире (после США) по большинству видов промышленной продукции.

Это было достигнуто ценой беспрецедентно высокой внутренней экономической мобилизации: норма накопления (доля валового общественного продукта, идущая на создание основных производственных фондов), по некоторым оценкам, достигала 50% ВВП и более (для сравнения: сегодня в РФ этот показатель, согласно Росстату, не превышает 20%).

Экономическая мобилизация не могла не отразиться на благосостоянии народа. Возникли дефициты продовольствия. В годы первой пятилетки были введены продуктовые карточки. К середине 1930-х годов снабжение постепенно стало улучшаться, в 1935 году карточки были отменены. Глухое недовольство в народе стало исчезать – советская пропаганда сумела донести до масс, что достижение целей индустриализации – вопрос жизни и смерти в условиях готовящейся агрессии Запада.

В конце 30-х – начале 40-х годов мобилизационное напряжение в экономике (но не в армии) стало несколько снижаться, потребительский рынок стал наполняться товарами. Вот как описывает социальную обстановку в годы индустриализации современный историк Дмитрий Верхотуров:

«При всем при том, что народ нередко враждовал с партией, и общество в СССР много раз балансировало на грани открытой вооруженной борьбы, тем не менее, стройки увлекли народ. Дело, которое в миллионы раз превышает возможности собственных рук, которое требует высочайшего напряжения ума, сообразительности и умения, увлекает и отбрасывает противоречия на второй план. На всех без исключения крупных стройках рабочая масса постепенно заражалась трудовым энтузиазмом, делала рекордные выработки и выдающиеся достижения…» (Верхотуров Дмитрий. Сталин против великой депрессии. Антикризисная политика СССР. – М.: Яуза; Эксмо, 2009, с. 7).

В 1930 году было развёрнуто строительство около 1500 объектов, из которых 50 поглощали почти половину всех капиталовложений. Был воздвигнут ряд гигантских транспортных и промышленных сооружений: Турксиб, Днепрогэс, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке, Челябинске, Новокузнецке, Норильске, а также Уралмаш, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, автомобильные заводы ГАЗ, ЗИС (позднее ЗИЛ) и многие другие.

За период 1929-1939 гг. было построено около 9 тысяч предприятий, реконструировано большое количество ранее работавших предприятий. Был сформирован единый народнохозяйственный комплекс, создана оборонная промышленность, построено большое количество предприятий-дублёров за Уралом, экономика была полностью сориентирована на внутренние ресурсы и т. д.

При этом экономика не была обременена внешним долгом. Более того, СССР сумел накопить запас золота (как стратегического резерва) в объёме не менее 2000 тонн. Это превышало максимальный объём золотого запаса в Государственном банке Российской империи накануне Первой мировой войны (официальные резервы в 1913 году – 1233 тонны).

Вот всего несколько цифр, дающих представление об индустриальном рывке СССР: в 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности была увеличена в 12 раз, производство электроэнергии – в 24, добыча нефти – в 3, добыча чугуна – в 3,5, стали – в 4,3 раза, выпуск станков всех видов – в 35 раз, в том числе металлорежущих – в 32 раза.

Экономическое чудо индустриализации трансформировалось в военное чудо побед СССР над фашистской Германией и её союзниками. Созданная модель экономики оказалась настолько жизнеспособной, что после начала войны СССР продолжал наращивать производство многих видов оружия и техники. Некоторое отставание от Германии в этой области было преодолено к 1942 году, а в 1943 году мы имели превосходство по всем основным видам оружия.

В военной промышленности СССР наблюдалось беспрецедентное явление: снижение издержек производства в годы войны и вытекавшее из этого снижение цен на военную продукцию. И это на фоне того, что соответствующие издержки и цены в странах-союзницах СССР (США и Великобритания) росли: капиталистические монополии привыкли наживаться на военных заказах, особенно во время войн.

Финансовая система Советского Союза выстояла, первые два года (1941-1943 гг.) государственный бюджет СССР был дефицитным, но в последние два года войны и в годы восстановления он сводился уже с профицитом. Сколько-нибудь крупного внешнего долга у СССР за годы войны не образовалось. Как это контрастирует со странами Запада с их гигантскими бюджетными дефицитами, инфляцией, стремительным ростом государственного долга!

У США в годы войны резко возросли дефициты федерального бюджета, а государственный долг в 1946 году превысил 120% ВВП. Рост цен на потребительские товары в СССР был умеренным. Конечно, было снижение жизненного уровня народа, но, как и в других воюющих странах, народ от голода спасала карточная система.

Сложившаяся в годы индустриализации модель экономики позволила сотворить ещё одно чудо – быстро восстановить страну после войны. А разрушения и потери на оккупированных территориях были ужасными. В результате боевых действий и оккупации в годы Великой Отечественной войны были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских посёлков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сёл и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий.

Захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объёма стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа, 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн. человек лишились крова. Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. голов овец и коз.

За годы войны страна лишилась примерно 1/3 своего национального богатства. Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. Однако страна восстала из пепла.

На довоенный уровень по большинству экономических показателей СССР вышел уже в 1948 году. Мы не ждали окончания войны для того, чтобы приступить к восстановлению, оно началось ещё во время войны. В восстановительном процессе был применён абсолютно новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира комплексный подход.

Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. Восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, это не только способствовало ускоренному возрождению народного хозяйства, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

В условиях холодной войны, объявленной Советскому Союзу в 1946 году, рассчитывать на помощь Америки не приходилось. Восстанавливался СССР тем не менее быстрее, чем страны Европы, получавшие помощь по плану Маршалла. Более того, Сталин умудрялся сохранять и даже наращивать государственные золотые резервы. В 1953 году они достигли величины 2049,8 тонны – максимальное значение в послевоенной истории СССР.

Экономика, созданная в 30-е годы, после войны продолжала набирать скорость. И население чувствовало результаты этого ускорения. В конце 1947 года была отменена карточная система распределения продуктов (отмечу, что в Англии это произошло лишь в 1953 году). За 1948-1953 гг. было проведено шесть снижений розничных цен. Только последнее снижение цен (1 апреля 1953 года) дало населению прямую выгоду в секторе государственной торговли в размере 53 млрд. руб. в расчёте на год.

Такие снижения являлись результатом действия противозатратного механизма экономики, издержки производства снижались из года в год. Так, по данным Госплана (документы для служебного пользования раскрыты были лишь недавно), общее снижение себестоимости промышленной продукции в четвёртой пятилетке (1946-1950 гг.) составило 17%. А в пятой пятилетке (1951-1955 гг.) снижение себестоимости было рекордным за всю историю СССР – на 23,3%.

Одновременно происходило наращивание производства товаров и группы отраслей А (средства производства), и группы Б (предметы потребления). По мнению некоторых специалистов, действие прежнего экономического механизма (сталинской экономики) продолжалось до середины 1950-х годов.

По мнению других, до конца 50-х гг. Известный специалист по экономической истории СССР Г.И. Ханин пишет: «Период 1951-1960 годы явился самым успешным в развитии советской экономики» (Ханин Г.И. Динамика экономического развития СССР. Новосибирск, 1991, с. 184).

По динамике ВВП СССР в рамках всего десятилетнего периода 1951-1960 гг. среди 6 ведущих стран мира был на втором месте, уступая лишь Японии. Причём отставание от Японии было минимальным. Как справедливо отмечает Г.И. Ханин, сравнение с Японией не вполне корректно, поскольку Советский Союз к началу 1950-х гг. уже закончил послевоенное восстановление экономики, а Япония находилась в самой активной фазе такого восстановления.

В периоды послевоенного восстановления экономики всегда демонстрируют высокую динамику, так как отсчёт ведётся от низких исходных значений экономических показателей. Если взять только первую половину 1950-х гг., то оказывается, что у СССР были самые высокие в мире темпы роста ВВП. Это лишь доказывает преимущества сталинской экономики, которая ещё не успела подвергнуться никаким перестройкам и реформированиям.

Во второй половине 1950-х гг. темпы роста ВВП начали снижаться. Это был уже признак того, что с середины 50-х гг. модель сталинской экономики стала подвергаться эрозии; к началу 60-х гг. эрозия приобрела опасный характер.

В наибольшей степени по темпам роста ВВП от СССР отставали такие страны, как США и Великобритания. Военного паритета с США и НАТО у СССР ещё не было, но разрыв сокращался. СССР быстро наращивал свой оборонный потенциал. В 1949 году были проведены испытания первой атомной бомбы, США лишились монополии на ядерное оружие.

В начале 1950-х гг. СССР раньше, чем США, создал водородную бомбу. В 1953 году было запущено производство атомных подводных лодок. В советских конструкторских бюро в этот период были созданы сверхзвуковые истребители и реактивные бомбардировщики. В конструкторском бюро Королёва в 1955 г. была создана первая межконтинентальная баллистическая ракета.

В популярной литературе бытует мнение, что динамичное развитие советской экономики в 1950-е годы достигалось исключительно за счёт экстенсивных факторов. Прежде всего, за счёт вовлечения в производство дополнительной рабочей силы, как это было в 1930-е годы, когда из деревни на стройки и в города пришли миллионы работников.

Однако это не так. По оценкам Г.И. Ханина и других экономистов, прирост ВВП в 50-е годы обеспечивался за счёт притока дополнительной рабочей силы лишь на 1/5. Таким образом, за счёт роста производительности труда обеспечивалось не менее 80% прироста ВВП, в то время как до войны менее половины. Автомобиль, созданный в 30-е годы (сталинская модель экономики), продолжал набирать скорость.

Советский Союз и США к началу 1950-х гг. обладали ядерным оружием. Прямое вооружённое столкновение Вашингтона и Москвы стало маловероятным. Противостояние осуществлялось, прежде всего, в виде экономического соревнования двух систем.

Казалось, сталинская модель экономики не оставляла Соединённым Штатам и их союзникам ни малейшего шанса выиграть это соревнование. Однако уже во второй половине 50-х гг. с советской экономикой стали происходить странные вещи. Об этом – в заключительной статье.